Айзек Азимов - Дуновение смерти [Сборник]

И поколения, родившиеся до 1945 года, до Бомбы, потрясшей мир и перевернувшей умы, унаследовали эту веру, пронесли ее в целости и неприкосновенности через Ипр, лавируя меж кучно ложащимися разрывами снарядов, посылаемых «Толстыми Томами» и «Длинными Бертами». Принадлежали к этим поколениям и отцы-основатели Золотого Века американской НФ — Роберт Хайнлайн, Лайон Спрэг де Камп, Айзек Азимов. Взявшись за перо, они просто не могли не унаследовать и принципов, так четко сформулированных Гонкурами в своем «Дневнике».

О связи фантастики и процесса познания говорилось и писалось уже больше чем достаточно. Нередко НФ называли дочерью научно-технического прогресса. Но вот детектив чаще рассматривался некоей «вещью в себе», миром самодостаточным и самоуправляемым, связанным исключительно с законами юридическими и нравственными. Однако на самом деле это отнюдь не так.

«Задиг в роли служебного следователя; Сирано де Бержерак, прошедший выучку у Араго,» — это один и тот же литературный герой, в крайнем случае — две его ипостаси. Вспомните Шерлока Холмса: это для нас, сегодняшних, он чуть ли не символ понятия «частный сыщик». Сам же он определял свое занятие иначе. «Я эксперт-криминалист». Это там, в Скотланд-Ярде, бестолковые сыщики. А на Бейкер-стрит живет ученый, исследователь, применяющий самые последние — в том числе и собственные: помните, исследование по выявлению пятен крови, сравнительный анализ пепла разных сортов табака и так далее? — научные открытия к раскрытию преступлений. В этом смысле Шерлок Холмс — типичный герой не только детектива, но и научной фантастики; родной — и не менее эксцентричный зачастую — брат профессора Челленджера. Внешнее несходство при этом можно игнорировать. У них лишь различные, хотя и родственные, функции: ученый познает и улучшает физический мир, делает его более удобным и уютным для человека, тогда как сыщик восстанавливает попранную справедливость в мире человеческих взаимоотношений, в обществе, делая его более безопасным, опять-таки уютным и удобным для обитания. Оба они — символ надежды для простых смертных. И оба опираются в своей деятельности на объективное знание.

Понимая все это, Азимову было совсем не трудно отважиться расширить поле своей деятельности, поначалу четко ограничивавшееся «чистой» НФ, присоединив к нему обширные угодья детективного пространства. Однако предоставим слово ему самому:

«Странно выглядит тот факт, что чрезвычайно редко встречаются фантастические произведения с детективным сюжетом. Казалось бы, чего проще? — задавался писатель вопросом в предисловии к сборнику фантастико-детективных рассказов «Азимовские тайны». — Ведь наука, с которой фантастика чаще всего имеет дело, сама почище любого детектива… И разве не существует литературных примеров блестящего применения научного склада мышления к раскрытию преступлений?

Все это так — и тем не менее, писатели-фантасты обходят детективные сюжеты стороной.

Уже довольно давно мне пытались растолковать этот феномен. Меня убеждали, что законы написания фантастических произведений не позволяют вести с читателем честной игры. Представим себе на минуту, говорили мне, что кому-то вздумалось поместить Шерлока Холмса в далекое будущее. Что же он скажет доктору Ватсону, едва ознакомившись с деталями очередного дела? А вот что: «Как вы, наверное, знаете, Ватсон, с 2175 года, когда все испанцы заговорили по-французски, испанский стал мертвым языком. Как же мог Хуан Лопес произнести свою решающую фразу по-испански?» Все ясно — Хуан Лопес и есть убийца.

Меня подобные аргументы не убедили. Мне казалось, что обычные сочинители детективов, не имеющие отношения к фантастике, с не меньшим успехом могут надувать читателя. В их власти запрятать ключ к решению загадки так далеко, что догадаться не сможет никто; они могут ввести в сюжет такого героя, который, появившись ниоткуда, сгинет в никуда; они, наконец, способны к концу романа начисто позабыть о том, с чего начинали…

Но ведь не поступают же они столь странным и нелогичным образом! Напротив, они стремятся вести игру честно. Ключ к разгадке, пусть даже искусно запрятанный, присутствует в детективе всегда. Читателя водят за нос, сбивают с толку, мистифицируют, но никогда, не обманывают.

Подобно другим жанрам, детектив имеет собственные законы. Точно так же фантастический детектив должен обрести свои — например, такие: не следует раскрывать загадку, прибегая к помощи невероятных, исключительно авторским воображением рожденных приборов; нельзя для объяснения причин трагедии — несчастного случая или преступления — ссылаться на некие туманные возможности грядущего, более того — необходимо выписать это будущее с максимально возможным количеством деталей, чтобы читатель имел возможность догадаться обо всем сам; автор фантастического детектива должен использовать лишь те факторы, которые хорошо известны читателю; если же он хочет что-то придумать, то делать это необходимо с величайшим тщанием, так, чтобы читатель его понял.

Вот, пожалуй, и все. И если учитывать все эти законы, фантастический детектив становится вполне приемлемой литературной формой. Больше того, может получиться прекрасное произведение: ведь в нем огромный интерес будет вызывать не только интрига, но и фон, на котором она завязывается…

Придя к такому выводу, я сел за пишущую машинку и в 1953 году написал первый свой научно-фантастический детектив — «Стальные пещеры». Критикой он был воспринят и как хорошая фантастика, и как увлекательный детектив. С тех пор я не слышал, чтобы кто-нибудь утверждал, будто фантастический детектив написать невозможно. А для окончательного закрепления успеха, желая убедить читателей, что «Стальные пещеры» — не случайная удача, я чуть позже, в 1957 году, написал продолжение — роман «Обнаженное Солнце».

В достоинствах обоих этих романов вы только что имели возможность убедиться. Мне же хочется остановить ваше внимание лишь на нескольких моментах.

Надо признать, что, формулируя вышеприведенные законы фантастического детектива, Азимов — при всем моем к нему уважении — открывает Америку заметно позже Колумба. Еще Роналд Нокс, теоретик и практик жанра, писал в своих «Десяти заповедях детективного расследования»: «Заповедь первая: преступник должен присутствовать в романе с первых же страниц. Заповедь вторая: в детективном романе не должно быть никаких потусторонних явлений. Заповедь третья: сыщик-детектив сам не может оказаться преступником. Заповедь четвертая: интуиция сыщика не сверхъестественна, она находится в рамках нормы и сопоставима со способностями остальных героев и читателя. Заповедь пятая: в расследовании детективу не должны помогать никакие случайные совпадения…» В отличие от пространной азимовской цитаты, которая очень уж просилась в текст без купюр, не стану продолжать перечисление заповедей Нокса. Однако всякий желающий легко может убедиться, что сформулированные фантастом законы практически соответствуют заповедям детективщика-профессионала, а «Стальные пещеры» и «Обнаженное Солнце» отвечают требованиям Нокса — при минимальных поправках на жанр.